Лесной маг - Страница 208

К оглавлению

208

Он грустно улыбнулся.

— Невар, ты так привык к жизни на Королевском тракте, да? Горький Источник куда уединеннее. Туда редко ездят. Послать туда курьера обойдется в мой месячный оклад. И брат получит мое письмо лишь через несколько недель, если оно вообще дойдет. А теперь прибавь время, которое потребуется на доставку сюда бочек с водой. Если нам очень повезет, фургон прибудет в Геттис до того, как зимние снега перекроют дороги.

— Значит, ты не посылал письма, — тихо подытожил я.

Он покачал головой.

— Это бесполезно.

Я немного помолчал.

— Сколько этих бутылочек у тебя осталось?

— Сейчас? Три штуки.

— И все? — с ужасом переспросил я. — А что случилось с остальными?

Он пожал плечами.

— Когда мы сюда приехали, Эпини начала раздавать их людям, с которыми встречалась. Я припрятал три, поскольку она собиралась раздать их все. Я убеждал ее, что их может не хватить, чтобы помочь. В конце концов, она сама полностью погружалась в воду Горького Источника. Эпини, похоже, считает, что, если выпить этой воды в самом начале лихорадки, ты не заболеешь. Кроме того, она верит, что мы с ней уже не заболеем, потому что лечились этой водой. Я в этом не так уверен. — Он замешкался и спросил: — Ты хочешь бутылочку для себя?

— Я… нет. Спасибо, но нет. Я уверен, что магия меня защитит.

— Ты говоришь о магии так, словно она мыслящее существо.

— Я не уверен, что это не так. Я до сих пор не знаю, что она такое. Но едва ли мне понадобится твоя вода. Если магия способна за три дня исцелить огнестрельное ранение в голову, не думаю, что она даст мне умереть от чумы спеков. — Я вздрогнул от новой мысли. — Конечно, если это не послужит ее целям. — Я тряхнул головой, отказываясь думать об этом дальше. — Когда я спрашивал о воде, я думал про Эмзил и ее детей. Спинк улыбнулся.

— Эпини уже о них позаботилась. Они с Эмзил очень близки. А ее дети стали для нас почти родными.

— Рад слышать, — сказал я и удивился тому, какую благодарность я ощутил.

— Кстати, она тоже сильно за тебя переживает, Невар, — немного помолчав, заметил Спинк. — И ее ужас при мысли о твоей смерти не был похож на дружескую заботу. — Он вновь повернулся к двери. — Так что, Невар, мне пора. Слишком жестоко оставлять их в неведении, затягивая беседу с тобой. Должен признать, мне страшно возвращаться. Гнев Эпини будет ужасен. Боюсь, я вряд ли могу рассчитывать на скорое прощение.

— Вини во всем меня, — извиняющимся тоном предложил я.

— Не беспокойся, я так и собирался поступить.

Его усмешка слабо напоминала ту усмешку, к которой я привык, но все же я был рад ее увидеть. Я заговорил прежде, чем мужество меня покинуло:

— Спинк, завтра я приеду в город. И зайду к тебе. Мы можем сказать всем, что я пришел навестить твою служанку Эмзил.

Он на миг поджал губы.

— Странное дело, как легко ты нашел предлог, когда захотел его поискать.

Я склонил голову перед упреком в его голосе. Я мог представить, к чему он возвращается, и страшился собственной следующей стычки с кузиной.

— Я увижусь с Эпини и объясню ей, что во всей этой секретности виноват я сам. И я заеду в штаб, чтобы доложить о нападении.

Он посмотрел на меня.

— И как ты это докажешь? За три дня твоя рана полностью исцелилась. Ты не сможешь доказать, что на тебя напали. Что ты им скажешь?

— Что-нибудь придумаю.

Он мрачно кивнул и вышел. После того как Спинк уехал, я закрыл дверь на засов. Потом снял кофе с огня и налил себе чашку. Сейчас мне хотелось совсем не этого, но я все равно его выпил. Кофе был горячим и горьким и не сумел даже притупить мой голод. Пока рядом находился Спинк, я мог уверенно утверждать, что мои мысли принадлежат мне. Теперь, когда он ушел, я снова почувствовал себя в осаде.

«Невар». — Зов Оликеи прозвучал ближе.

— Нет, — ответил я вслух. — Я порвал с тобой и твоей магией.

ГЛАВА 28
ГРОБЫ

Той ночью я не собирался спать. Мне не хотелось проснуться и обнаружить, что во сне я ушел в лес. Я сидел на стуле возле очага. Час проходил за часом, я пил одну чашку горячего кофе за другой. Летняя ночь выдалась теплой, и я не стал подбрасывать дров в очаг. Я смотрел на гаснущее пламя, пока оно не превратилось в тусклую рябь над черными угольками.

Время от времени я слышал зов Оликеи. Всякий раз искушение вспыхивало во мне с новой силой, но я твердо решил ему не поддаваться. Я пытался зажимать уши руками, но это ничуть не приглушало ее слов. Магия, а не голос доносила до меня ее зов. Состоит ли она в союзе с магией или остается ее невольным инструментом? Может быть, она просто хочет использовать мою магию в собственных целях?

Последняя чашка кофе оказалась густой и невыносимо горькой. Весь день я трудился, и теперь мое тело стенало о сне. На пике ночи я замерз. Мне хотелось завернуться в одеяло, но я себе не позволил. Чем уютнее мне будет, тем уязвимее я стану для сна. Скоро придет рассвет. Я потер глаза, встал и принялся расхаживать по комнате. Потом широко зевнул и снова уселся на стул.

«Невар».

«Я не приду».

Я откинулся на жесткую спинку стула и уставился в темный угол комнаты. Я мог себе представить, как рассержена Оликея моим отказом. Она наверняка стоит на опушке молодого леса, у самого ручья, где я беру воду, совершенно обнаженная, без страха перед ночной прохладой и росой. Когда я в последний раз был с ней, я кое-что заметил — даже в темноте, проводя рукой по гладким изгибам ее спины, я чувствовал пятнышки на ее коже. Темные и светлые участки чуть-чуть отличались на ощупь. Моя мать любила похожие ткани. Как она их называла? Я не мог вспомнить, и это меня опечалило. Еще один маленький кусочек прежней жизни потерян.

208