Лесной маг - Страница 235

235

— Они, скорее, не выбрали меня, а добрались до меня. Боюсь, все вышестоящие офицеры, кого об этом просили, отказались. Один за другим они сообщили, что не смогут защищать тебя беспристрастно. Если учесть, как не много офицеров осталось в гарнизоне, тебе стоило бы радоваться, что твою защиту не поручили Эбруксу или Кеси.

— Откуда ты знаешь Кеси и Эбрукса?

— Я получил это поручение вчера. И сразу же поехал на кладбище, чтобы их опросить.

Я сел слишком резко. Мне пришлось закрыть глаза и переждать головокружение.

— И что они обо мне сказали? — спросил я наконец.

— Что ты им нравился. Не сразу, но, когда они увидели, как ты стараешься изо всех сил, выполняя работу, от которой отказались все остальные, и живешь там, несмотря на близость лес они зауважали твою выдержку. Они сказали, что им трудно было поверить, будто ты мог это сделать.

Я понял все по его тону.

— Трудно, но возможно. Они поверили.

Он поджал губы и коротко кивнул.

— Все свидетельствует против тебя. Все, кто служил на кладбище прежде, плохо кончали. Дезертиры, самоубийцы. Один просто допился до смерти. Они нашли его лежащим в могиле, которую он вырыл для себя. Кеси и Эбрукс считают, что ты сошел с ума.

— И как они объясняют мое ранение в голову?

— Ты сам себя ударил.

— Они думают, что я ударил себя по голове ведром? — поразился я.

— Это единственное возможное объяснение, Невар. Поэтому как бы сомнительно оно ни звучало, они в него верят.

Я отвернулся от Спинка и стиснул кулаки. Глаза обожгли беспричинные слезы. Какой бы глупостью это ни казалось, я полагал, что они мне поверят. Едва ли их мнение могло на что-то повлиять, но я надеялся, что на суде в мою пользу выскажутся хотя бы двое. Теперь, когда я узнал, что даже они готовы увидеть во мне подобную злобу, меня покинула последняя надежда.

— Я признаю себя виновным, — сообщил я, сам не веря собственным ушам, но уже мигом позже увидел всю разумность этого решения.

— Что? — ужаснулся Спинк.

— Я намерен признать себя виновным и покончить с этим. Я не хочу затянутого суда, где зеваки соберутся послушать, как обо мне говорят мерзости. Не хочу баламутить этот город, пока моя казнь не станет важным общественным событием. Я признаю себя виновным, и все будет закончено.

— Невар, ты не можешь! Ты ведь ничего этого не делал, ты не виноват!

— Можешь ли ты быть в этом уверен? Откуда тебе знать, что я не лишился рассудка, Спинк?

— Из твоего дневника, — тихо ответил Спинк.

Мне показалось, что он смущен.

— Ты читал мой дневник? — взвился я.

— Нет. Не я. Эпини. Она нашла его вскоре после того, как я его спрятал, но не сказала мне об этом, пока не закончила читать.

— О, во имя доброго бога! Неужели в этом мире не осталось ни капли милосердия?

За единственный ужасный миг перед моим внутренним взором пронеслись все те оскорбительные вещи, которые я писал про Эпини, заметки о моих страстных встречах с Оликеей и все прочие глупости, которыми был полон мой дневник. И зачем только я все это записывал? Такие вещи — не для дневника сына-солдата! А Эпини их прочитала. А через нее…

— И что она тебе рассказала?

— Достаточно, — ответил Спинк, и его уши порозовели.

Повисло долгое молчание. Мысль о том, что два последних человека в мире, думавших обо мне хорошо, теперь узнали, каков я на самом деле, ввергла меня в пучину отчаяния. Казнь станет для меня милостью.

— Я намерен признать себя виновным, Спинк. Если у тебя осталась хотя бы капля сочувствия ко мне, сожги проклятый дневник и забудь о том, что ты меня знал. — Я вдруг пожалел о письмах, отправленных сестре, и всем сердцем взмолился о том, чтобы отец перехватил их и сжег, не читая. — Прощай, Спинк. Если в моем домике осталось хоть что-нибудь ценное, продай. И Утеса. Пусть он достанется хорошему хозяину. Деньги используй по своему усмотрению.

Я услышал, как Спинк за дверью переминается с ноги на ногу. После короткой паузы он заговорил почти спокойно, но в его голосе слышался сдерживаемый гнев:

— Я думал, что ты мужественнее, Невар.

— Значит, ты ошибался, — резко ответил я.

Я услышал шорох бумаг.

— Ты должен кое-что знать. Город Геттис хочет тебя судить. Однако майор Хелфорд посчитал, что у военных на это больше прав. Он уступил, согласившись, чтобы ты предстал перед семью судьями, трое из которых будут представлять город. Мне дали совсем немного времени на подготовку. У меня есть показания Эбрукса и Кеси. Ты можешь назвать других людей, которые могли бы свидетельствовать в твою пользу?

Я ничего не ответил. Немного помолчав, Спинк упрямо продолжил:

— У меня есть список вопросов к тебе. Они помогут мне тебя защищать.

Я молчал. Он прочистил горло.

— При каких обстоятельствах ты впервые встретил Фалу, проститутку, работавшую в борделе Сарлы Моггам? — ровным голосом спросил он.

Я промолчал.

— Какого числа ты был помолвлен с Карсиной Гренолтер, Невар Бурвиль?

Я вскочил на ноги с быстротой, какой не ожидал от себя сам, и бросился к двери. Я пытался просунуть сквозь решетку руку и выхватить список проклятых вопросов, но Спинк лишь отступил на шаг, оказавшись вне моей досягаемости. У меня закружилась голова от резких движений и вспыхнувшей во мне ярости. Вцепившись в прутья решетки, я устоял на ногах и прорычал сквозь стиснутые зубы:

— И не смей произносить мое настоящее имя на суде! Не смей связывать меня с Карсиной!

— Невар, это твоя единственная надежда. Расскажи всю правду. Всю.

— Я не стану. Если ты заведешь об этом речь, я сорву суд. Я нападу на охранников и заставлю их прикончить меня прямо гам.

235